Миафизитство

Авторская статья в Википедии

Миафизи́тство (от греч. μία — «единая» + φύσις — «природа, естество») — православная христологическая доктрина Александрийской богословской школы, утверждающая единство Богочеловеческой природы Иисуса Христа. Возникла в V веке вследствие богословской полемики святого Кирилла Александрийского против Нестория Константинопольского, согласно Антиохийскому богословию проповедовавшего природное разделение во Христе. На основании формулы Афанасия Великого «μία φύσις τοῦ θεοῦ λόγου σεσαρκωμένη» (Едина природа Бога Слова воплощенного), святой Кирилл опровергал диофизитство Нестория (две природы, две ипостаси, одно лицо), утверждая, что для исповедания Единого лица воплощенного Сына Божьего, две совершенные природы Бога и человека должны быть в единстве и образовывать единую ипостась. В отличие от монофизитства, миафизитство не учит о смешении двух природ во Христе или о поглощении одной в другой, но говорит лишь об их нерасторжимом единстве с полным сохранением своих свойств.

Афанасий Великий

Кирилл Александрийский

Сущность доктрины

Согласно терминологии дохалкидонской эпохи, понятия «природа», «ипостась» и «лицо» были взаимосвязаны, т.ч. одно лицо могло являть собой только одну ипостась (субъект), которая в свою очередь представляла только одну природу. Поэтому, если во Христе исповедовались две самостоятельные природы, то соответственно принимались и две самостоятельные ипостаси. Если исповедовалась единая ипостась Богочеловека, то и природа Богочеловека воспринималась как единая. Всякая природа подразумевает множество ипостасей этой природы, но всякая ипостась, не может являть несколько природ, как и одно лицо не может являть несколько ипостасей. А если природы две, то две и ипостаси, и как следствие два лица. Поэтому несторианская концепция двух ипостасей подводила их оппонентов к мысли и о двух лицах во Христе. И хотя сам Несторий не учил о двух Сынах, но такое мнение о его христологии вытекало соответственно общей логике. Поэтому Кирилл Александрийский и выдвинул против него свои знаменитые 12 анафематизмов, впоследствии освященные Третьим Вселенским собором в Эфесе.

Миафизитство, как форма Православия Вселенской церкви, освященная Эфесским собором, и поныне исповедуется Древневосточными православными церквями (Сирийской, Коптской, Армянской, Эфиопской и др. православными церквями), отвергающими диофизитство Халкидонского собора (две природы, одна ипостась). По причине неприятия Халкидонского собора как Вселенского, Древневосточные миафизитские церкви ещё называются «нехалкидонскими» или «дохалкидонскими». Ну а поскольку сам Халкидонский собор его сторонниками рассматривался как созванный против монофизитства, то неприятие его Древневосточными православными церквями было истолковано их оппонентами как оправдание этой ереси. И хотя самими миафизитскими церквями ересь Евтихия осуждена, все же распространено неверное о них мнение как о церквях «монофизитских».

Фактически, термин «миафизитство» и был введен с целью избежать негативных коннотаций, которые обычно сопровождают слово «монофизитство» при его некорректном употреблении против Древневосточных православных церквей некоторыми представителями церквей, придерживающихся диофизитской халкидонской христологии, исповедуемой Римской католической и Восточной православной церквями. Но парадокс ситуации состоит в том, что миафизитство не чуждо и самим сторонникам Халкидонского собора. Не чуждо оно им не только в глубинном богословском смысле, утверждающем нерасторжимое единство двух природ Богочеловека, но и по догматизированной доктрине, исповедующей фомулу свв. Афанасия и Кирилла. На Пятом Вселенском соборе дополняющем и развивающем Халкидон, была восполнена вера великих Отцов Православия, почему и анафематствуется всякий, кто отвергает православное понимание миафизитства:

Если кто-либо не воспринимает выражение «соединение произошло из двух природ, из Божества и Человечества» или «едина природа Бога Слова воплощенного» в понимании учения Святых Отцов, то есть, что из Божественной и из человеческой природы, после того как совершилось соединение по Ипостаси, явился один Христос; но если этими выражениями он пытается ввести понятие об одной природе или сущности Божества и плоти Христа, да будет отлучен от сообщества верных. Ибо, говоря об Ипостасном соединении Слова и Единородного Сына, мы не считаем, что произошло некое смешение природ; скорее, мы считаем, что Слово соединилось с плотью, так что каждая природа осталась тем, чем была. Вот почему Един Христос, Бог и Человек, и Тот же, Который единосущен Отцу по Божеству Своему, единосущен нам по Своему Человечеству. Ибо Церковь Божия отвергает и анафематствует как тех, кто проводит разделение или разъятие на части, так и тех, кто вводит смешение в тайну Божественного Воплощения.[1]

Нерсес Шнорали

Миафизитская христология чужда крайностей и привязки незыблемым формулировкам. Ее исповедание не столько в словах, сколько в сути, почему миафизитское понимание Воплощения возможно выражать не только через формулу "единая природа", но в зависимости от контекста и через формулу "две природы". Поэтому, в трудах великих Отцов Александрийской богословской школы, и прежде всего Кирилла Александрийского, можно встретить как исповедание единой природы, так и исповедание двух природ. Один из величайших средневековых богословов Армянской апостольской церкви святой Нерсес Шнорали так излагает свое понимание христологии:

едино ли естество принимается ради неразрывного и нераздельного соединения, а не ради смешения, или два естества полагаются только ради показания несмешанного и неизменного бытия, а не для разделения, — то и другое выражение остается в пределах Православия.